У Лукоморья Дуб Зеленый Читает Шварц
Текст песни 'Стих - У Лукоморья дуб зеленый'У лукоморья дуб зелёный; Златая цепь на дубе том: И днём и ночью кот учёный Всё ходит по цепи кругом; Идёт направо - песнь заводит, Налево - сказку говорит.
У лукоморья дуб зеленый; Златая цепь на дубе том: И днем и ночью кот ученый Всё ходит по цепи кругом; Идет направо — песнь заводит, Налево — сказку говорит. На днях я была в Мариинском театре, на опере М.И. Глинки «Руслан и Людмила». По изящному, даже рафинированному бельканто — волне себе итальянская опера, но костюмы и декорации воссозданы те самые: Александра Головина и Константина Коровина постановки 1904 года — русские и сказочные одновременно. Яркие, расшитые золотом, клюквенно-красные, лазорево-синие, травянисто-зеленые, с жемчугами и драгоценными камнями, тяжелой парчой и невесомым шёлком — краски этой сценической картины напомнили мне живопись самого сказочного русского художника — Виктора Васнецова (1848 -1926), жившего на рубеже XIX-XX веков, в период возрождения интереса к древней Руси, поиска того самого, искомого, «нашего-родного». Одна из моих любимых картин-иллюстраций Васнецова — это «Спящая царевна».
Это обращение к нам Нафисы Веретенниковой - моего товарища, отличного человека. У лукоморья дуб зеленый; Златая цепь на дубе том: И днем и ночью кот ученый Всё ходит по цепи.
Спящая царевна, холст, масло, 1921 Ох, сколько же было потрачено моих часов детства, чтоб разглядеть все подробности этой картины! Царевна-красавица спит беспробудным сном, но картина эта неспешно, по-былинному нараспев повествует. Художник изображает красивый деревянный дворец, окруженный страшным дремучим лесом — неизведанным, опасным, тёмным-холодным-сырым, как начало мироздания. А если приглядеться, то справа можно увидеть палку с намотанным чёрным плащом и черепом козла А там в глубине, может, и дракон-змей, и упаси Боже — Баба-Яга! Добрыня Никитич и змей. 1918 год Баба-Яга, 1917 года рождения! Во дворце, несмотря на печальную застылость, уютно и тепло.
Царевна, все её слуги, придворные, музыканты, и даже звери погружены в глубокий сон. В этом изображении соединилось сразу два сюжета: «Спящая царевна» В.А. Жуковского и «Спящая красавица» Ш.
Но Васнецов наделяет сказку русскими мотивами, делая её, нашей, народной. Какими дивными узорами покрыт роскошный, парчовый сарафан царевны, костюмы её подруг, скоморохов.
Орнамент вьётся и по деревянным стенам, и по резным колонкам, и по ножкам своеобразного ложа, на котором царевна сидела, а потом и заснула, уколовшись веретеном. На шестнадцатом году Повстречаешь ты беду; В этом возрасте своем Руку ты веретеном Оцарапаешь, мой свет, И умрешь во цвете лет! Кстати, о веретене. Прядение — рукоделие совершенно забытое, ненужное в современном фабричном мире. Взяв как-то в руки русское веретено (то, самое, что изящно упало рядом с маками и парчовой туфелькой царевны), я долго не могла понять, обо что там можно было уколоться! Оказывается, веретено запускали на полу, как юлу, оно кружилось, наматывая нить, и постепенно отёсывалось, образуя острый кончик.
Веретено долго не служило, стачиваясь за несколько месяцев, как обычный деревянный карандаш. Царевн у Васнецова довольно много, вот и буйный танец царевны-Лягушки, или бесконечное одиночество и потерянность царевны-Несмеяны, которой свет не мил. Но все они погружены в теремной интерьер, подробности которого очень интересны. Царевна-лягушка Царевна-несмеяна Но вернёмся к спящей царевне. Фасады терема напоминают дворец Алексея Михайловича в Коломне, построенный в XVII веке: разноцветие, отсутствие симметрии, а отсюда и живописность, «чешуя» кровли, кокошнико-образное перекрытие крыш.
Это не придуманный древнерусский мир «Владимира и Рогнеды» (1770 год) академического А. Лосенко и не идеальные крестьянки Венецианова начала XIX века.
Васнецов опирается на подлинную иконографию русского быта и мировоззрения. На древне-пузатых, почти что кносских алых колонах мы видим странные капители: лики царевны и царевича — намёк на прерванную свадьбу. Интересно, что мотив прерывания свадьбы или помолвки встречается довольно часто в русских сказках: уже упомянутый сюжет «Руслана и Людмилы», «Царская невеста» (и опера Римского-Корсакова и драма Льва Мея), «Сказка о мёртвой царевне и семи богатырях», ну и «Спящая красавица». Свадьба — обряд перехода в иное качество, когда человек становится беззащитным перед чарами злых духов, колдунов, всякой нечисти, желающей поживиться силами молодых душ. Наверное, поэтому в русском традиционном обществе было столько специальных заговоров, сложных ритуалов, защищающих амулетов для предотвращения такого вот поворота к вечному сну, к смерти то есть. Неспроста я углубляюсь во все эти подробности русской традиционной культуры, рассказывая о Васнецове и его «Спящей царевне», ведь рефлексия художников и музыкантов рубежа веков, ищущих русские подлинные мотивы (А.П.
Рябушкин, В.Г. Тон, Ропет, М. Мусоргский, А. Бородин) привела их к древнерусской истории, былинам, сказкам и легендам.
Но кроме того, и к языческому восприятию мира, где так и не прижилось рациональное христианство, а напрочь слилось оно с верой в водяных, кикимор, домовых, с верой в сглаз и порчу, с приворотным зельем, в оберегами от злых духов и сбывающимися предсказаниями Если А.С. Пушкин — создатель энциклопедии русской жизни, в некотором роде, автор нашего детства, где с младенческих времён через сказки мы узнаём о прекрасном и безобразном, о любви и разлуке, о подвигах и славе, о жизни и смерти, то Васнецов — без сомнения, сумел сформулировать зрительные образы русских сказок, сделав их запоминающимися и понятными. Его «Витязь на распутье», «Три богатыря», «Алёнушка» — своеобразный импринтинг русскости и визуальный символ национального определения.
Ну, а если взглянуть немного шире. Насколько культурно-исторические поиски «русского стиля» начала XX века перекликаются с тем, что происходит в Европе?
Давайте обратимся к прекрасным картинами английских прерафаэлитов, которые взяли курс на иллюстрацию сказок и артуровского цикла. Джон Кольер в 1921 году пишет свою незабываемую «Спящую красавицу». Но, согласитесь, это уже совсем другая история, и эта картина тоже весьма многословна!
Спящая красавица. 1921 Холст, масло. 111,7 × 142,2 Королева С.
Виктор Михайлович Васнецов (1848-1926), том 30 «Комсомольская правда», М.: 2010. Пусть придут с тобой баловницы музы, Пусть поют, резвясь, под студеным небом. Край наш посети, где неведом сладкий Голос кифары! Художники Германии, в отличие от Италии не располагали подлинниками античного наследия. Но это не мешало знакомиться с античной словесностью.
В университетах образованные немцы учились риторике по Цицерону, диалектике по Аристотелю, упражнялись в поэзии по Овидию, но вот эстетические основы изобразительной пластики у этих народов радикально отличались. Северные мастера наследовали логику линии готического искусства. Итальянцы — красоту форм древнеримских пропорций. Дюрер быстро понял, что овладеть новым художественным методом копируя гравюры невозможно, нужно пересечь Альпы и увидеть солнечную Италию своими глазами.
А кто же в это время был «князем всех живописцев » в Риме? У кого в это время не было конкурентов? Не заказчики оказывали честь художнику, а наоборот, живописец осчастливливал их своим согласием написать портрет. Конечно, это Рафаэль Санти (1483 — 1520). «Насколько мне помнится, в нашей семье, семье христианской в полном смысле этого слова, из поколения в поколение кто-то всегда был проповедником слова божия.
Почему же голосу господню не звучать и в нашем и следующих поколениях? Почему один из членов нашей семьи не может почувствовать в себе призвание к такому служению, почему у него не может быть оснований посвятить себя ему, объявить о своих намерениях и поискать средства к достижению своей цели? Я молюсь и всем сердцем мечтаю о том, чтобы дух моего отца и деда низошел и на меня, чтобы мне было дано стать христианином и тружеником во Христе, чтобы моя жизнь все больше и больше походила на жизнь тех, кого я упомянул выше: старое вино хорошо, и я не хочу иного, кроме того, которое здесь называю. Тео, мальчик, брат мой любимый, мне так хочется этого, но как достичь цели? Поскорее бы только большая и напряженная работа, без которой не сделаться служителем Евангелия, осталась, наконец, позади!» (Дордрехт, 22 марта 1877, из письма Винсента Ван Гога брату Тео) Винсент Ван Гог.
Натюрморт с Библией, 1885 г., холст, масло. 65.7 x 78.5 см, музей Винсента Ван Гога, Амстердам, Нидерланды Удивительный, совершенно нетипичный для творчества Ван Гога натюрморт был создан в октябре 1885 года. Есть версия, что к этой композиции художника привел восторг, который он испытал после знакомства с коллекцией Рейксмузеума, где он увидел работы Рембрандта, Вермеера.
Но, если вновь обратиться к переписке с Тео, то мы видим, что Рембрандт стал уже давно путевой звездой для Ван Гога: « Я снял комнатку на Монмартре, она бы тебе понравилась. Она невелика, но выходит в садик, заросший плющом и диким виноградом. Хочу рассказать тебе, какие гравюры висят у меня на стене: Рейсдаль. «Куст» Он же. « Белильни холста» Рембрандт. «Чтение Библии» (Вечер, большая комната в старом голландском доме, на столе свеча; молодая мать у колыбели младенца читает Библию, старуха сидит и слушает.) Такая вещь наводит на мысль: «Истинно говорю вам, где двое или трое собраны во имя мое, там я посреди них». Это превосходная старинная гравюра на меди, такого же размера, как «Куст».
Святое семейство, гравюра, 32,8 x 24,2 см Натюрморт с Библией Винсент посвятил своему отцу, священнику. В традициях века в этом натюрморте страницы книги контрастно и четко выделяются на тёмном фоне.
Потухшая, как символ быстротечности и бренности жизни, по-прежнему скромно присутствует в голландском still life. Библия выглядит на картине основательно и монументально, занимая большую часть композиции. Рядом с Библией располагается небольшая — роман «Радость жизни » (La Joie de vivre, 1884) французского писателя Эмиля Золя, творчество которого Винсент высоко ценил. Можно в этом увидеть символизм, сопоставление или противопоставление, а, возможно, и то, что художник больше всего ценил: «He могу тебе передать, какую потребность я испытываю в Библии! Я ежедневно читаю ее, но мне так хотелось бы знать ее наизусть и видеть жизнь в свете стиха, гласящего: «Слово твое — светильник ноге моей и свет стезе моей». Я верю и уповаю, что жизнь моя еще изменится и моя тоска по Нему будет удовлетворена, но порой мне так одиноко и грустно, особенно когда я прохожу мимо церкви или дома священника» — Дордрехт, 16 марта 1877 « Очень рад, что и ты на этих днях прочел «Чрево Парижа».
Я, кроме того, прочел еще «Нана». Знаешь, Золя в полном смысле слова второй Бальзак» — июль 1882 «Золя не держит зеркало перед вещами, а творит, и творит потрясающе; именно поэтому его создания так прекрасны. Это по поводу натурализма и реализма, которые бесспорно стоят в связи с романтизмом» — июнь 1885 Итак, натюрморт с Библией Ван Гога отразил его личные вкусы и ценности. Судя по переписке с братом Тео Винсент был христианином, и в своей живописи обращался к библейским сюжетам.
Например, композиция «Пьета », которую он копировал с картины Делакруа или картина «Воскрешение Лазаря », которая была написана по мотивам одноименной картины. Рембрандт ван Рейн.
Воскрешение Лазаря, 812.8 x 963.7 см, музей искусств Лос-Анжелеса На первый взгляд кажется, что религиозная тема в творчестве Ван Гога случайна. Но если всмотреться к горизонты его пейзажей или многочисленных «Копателей » и «Сеятелей », то мы непременно увидим шпили церквей. Если вспомним пейзажи Ван Гога, где поля пшеницы уходят за горизонт, то увидим, что солнце фантастически и в то же время почти реально светит с несуществующего холщового небосвода. А какие цветы — простые и самые солнечные прославил Ван Гог в своих натюрмортах?! Винсент Ван Гог. Сеятель и закат 1888, 64×80.5 см. Масло, Холст, музей Музей Крёллер-Мюллер, Оттерло В Священном Писании образ света часто используется для определения непостижимой Божественной сущности.
Он символизирует духовную истину и святость. Исцеляя слепорожденного, Господь сказал: Я свет миру (Ин.9:5). Перед Своими крестными страданиями Иисус Христос вновь напомнил слушавшим Его: Я свет пришел в мир, чтобы всякий верующий в Меня не оставался во тьме (Ин.12:46). Фразой Бог есть свет, и нет в Нем никакой тьмы (1Ин.1:5) св. Апостол Иоанн Богослов кратко выразил сущность благовестия, принесенного на землю Воплотившимся Словом Божиим.
Совершенно особым образом, глубокой, искренней выразительностью и символизмом Ван Гог выражает своё восприятие Бога в живописи. А кроме того, если ещё раз обратиться к натюрморту с Библией, можно найти ещё одно неожиданное сопряжение смыслов. Ван Гог выбирает из многочисленного наследия Золя, пожалуй, самый светлый и жизнеутверждающий — «Радость жизни » и делает его обложку вполне сочетаемой с Библией, почти «цитатой» из Священного Писания. « Ты умножишь народ, увеличишь радость его. Он будет веселиться пред Тобою, как веселятся во время жатвы, как радуются при разделе добычи».
(Ис 9:3) Очевидно, во второй половине XIX веке потребность говорить о божественном, о Христе, о милосердии, радости и печали — в глубоком, обобщённом восприятии этих понятий — проявлялась, может, еще острее, чем в веке XVII. Опираясь на традиции, заложенные великими живописцами прошлого, Ван Гог в своих картинах формулирует совершенно новый, актуальный язык образности, экспрессии цвета и фактуры. И продолжает говорить с нами о самом важном: о Боге. Винсент Ван Гог. М.-Л.: 1966 Tsukasa Kodera. Vincent van Gogh: Christianity versus nature, John Benjamins Publishing Company; 1990.
В голландской и фламандской живописи XVII век художники часто обращаются к циклам картин, составляющим части одного целого, например: «Четыре первостихии», «Четыре времени года», «Двенадцать месяцев», «Четыре темперамента», «Пять чувств» — это наследие традиций эпохи Возрождения в Италии. Подобные сюжеты иллюстрировали совокупность материальных проявлений Природы. Явление микро-и макрокосмичности человека и вселенной – общее мировоззрение эпохи Возрождения, сохранилось в известном смысле и в период барокко. Три возраста мужчины. 1500-1510 « Унаследованная от поздней античности, составившая необходимую часть ренессансного пантеизма, микроскопическая система была построена на символических уподоблениях частей тела, темпераментов, пяти чувств, возрастов человека стихиям, временам года, месяцам и прочим реалиям природы. Тем самым, человек рассматривался, даже при сохранении традиционной богословской «рамки», как сугубо естественное, материальное существо. Сама микрокосмичность, составленность человека из кирпичиков вселенной становилась теперь залогом его богоподобного совершенства, тогда как в средние века, напротив, изымали человека как образ и подобие божие из тварного мира, подчеркивая его сверхъестественную обособленность от чувственно осязаемой среды».
Колери, Луис де, до 1582-1621 или 1622 Аллегория пяти чувств Около 1620 г. Часто изображение музыкантов является символом «Слуха» в излюбленной художниками того времени серии «Пять Чувств», чаще всего такие сюжеты встречаются в натюрмортах, но есть примеры и в других жанров. Например, Адриан ван Остаде (1610-1685), серия «Пять чувств» (Государственный Эрмитаж). А вот еще одна занятная серия картин на тему пяти чувств человека, созданная голландским художником Рембрандтом.
Причем, все желающие могут в скором времени с ней ознакомиться на в ГМИИ им. Пушкина в Москве.
Эта серия картин относится к раннему творчеству художника, и представляет совсем не размышления о возвышенных материях Вселенной как у Колери, и не о бытовых делах повседневности как у Остаде, а, скорее обращается к критике нравов, к сатире. В «Торговце очками» очки продаются слепым, головные боли лечатся сомнительными операциями скальпелем (вспомним Босха «Извлечение камня глупости»!), в «Певцах» поют, в «Пациенте без сознания» приводят в чувства молодого человека после самой распространенной оздоровительной процедуры — кровопускания. Картина с изображением аллегории вкуса еще не найдена, что создает ощущение многоточия в этой изящной рембрантовской сюите. Добавлю пару слов о том, почему тут всплывает тема недобросовестной медицины.
У Лукоморья Дуб Зеленый Читает Шварценеггеров
В середине XVII века в Голландии существовало множество разновидностей врачебной практики: лекари объединялись в общества, требуя от муниципальных властей льгот и привилегий. Существовало условное деление докторов на интеллектуальных врачей, обучившихся в университете, изучавших науки, философию, латынь и греческий, на хирургов, делавших операции, и на аптекарей. Были так же и дантисты, и специалисты по лечению глазных болезней, были и шарлатаны, предлагавшие панацею от всех болезней.
В общем-то ничего существенно не изменилось за последние 400 лет Итак, если у вас есть желание посмотреть картины Рембрандта, Доу, Ливенса, Мириса и других голландцев из крупнейшей коллекции старинной живописи американского собирателя картин Томаса Каплана, порассуждать о нравах, повседневной красоте жизни и тонкости художественного письма, то с 28 марта – 22 июля ГМИИ им. Пушкина вас ждет. Я уже собираюсь! Соколов М.Н.
У Лукоморья Дуб Зеленый Читает Шварца
Бытовые образы в западноевропейской живописи XV-XVII веков, 1994 Smith Pamela H. Science and Taste: Painting, Passions, and the New Philosophy in Seventeenth-Century Leiden // Isis.